СМЕРТЬ — необратимое окончание жизни человека.
В русской деревне к смерти относились как к естественному явлению, тем более если речь шла о старом человеке. В то же время она воспринималась как нарушение обыденного течения жизни коллектива.
Представления о сущности смерти, распространенные в народной среде, были очень противоречивы. Крестьяне, особенно глубоко верующие, воспринимали смерть в духе христианского вероучения: как переход в вечную жизнь, как акт причащения человека к бессмертию. Они верили, что в день второго пришествия Иисуса Христа произойдет воскрешение из мертвых и Гос-
«Взирай с прилежанием, смертный человече, яко век твой преходит и смерть недалече...» Б. г. Лубок
подь будет решать судьбы людей на Страшном суде. Эта вера основывалась на христианском вероучении: «Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и услышавши оживут.... И изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения» (Ин. 5:25, 29).
Правда, в народном сознании часто христианские идеи сочетались с древними мифологическими представлениями. Смерть рассматривалась как своеобразная метаморфоза, произошедшая с человеком. Покойник отделялся от мира живых, перемещался в иное пространство, в мир предков. Эти архаические представления корректировались христианской идеей о бессмертии души. Люди были убеждены, что в загробный мир отправлялся не сам человек, а его душа, выходившая из тела в момент агонии.
Переход души умершего в загробный мир осмыслялся как длительный путь, дальняя и трудная дорога, в конце которой его ожидала встреча с умершими родственниками и новая, иная, чем на земле, жизнь. Особенно ярко эти представления о смерти проявились в произведениях русского фольклора, прежде всего в причитаниях по умершему.
В одном из причетов рассказывается, как покойник пешком идет в «иной» мир, встречая на пути разные препятствия, преодолевая их ради встречи с предками:
Уж ты пойдешь, сердечно дитятко, Пойдешь по тем путям-дороженькам, По лесам да по дремучим, По болотам по седучим, По ручьям по прегрубым, Пойдешь по узеньким тропиночкам, Пойдешь по частому вересинничку. Уж как встретишьто, мое сердечное, Моихто родных родителей.
Соединение с предками рассматривалось как желанный конец этого пути:
Умиралто я с радостью,
Снаряжался я к отцу да к матери,
Повстречал меня да родный папенька,
Родный папенька да родна маменька,
Повстречали меня да с добрым конем,
С добрым конем, да с вороным конем.
 С. В. Иванов.
В дороге. Смерть переселенца.
1829. Масло
Русские люди, естественно, задумывались и о причинах смерти. Их рассуждения на этот счет могли быть одновременно рациональными и иррациональными, мифологическими. Смерть старого человека объясняли исчерпанностью запасов жизненной силы, данной ему при рождении Богом. Верили, что смерть могла наступить от болезней, возникших в результате воздействия нечистой силы, или быть Божьим наказанием за тяжкие грехи.
Верили и в то, что смерть могла быть хорошей и нехорошей, легкой или трудной. Хорошей, «благодатью небесной», считалась смерть в родном доме, в окружении близких людей, в полной памяти, без больших мучений, после причащения и соборования. Нехорошая смерть — смерть, наступившая без покаяния, вдали от дома, в дурном месте. Легкая смерть воспринималась как награда за благочестивую жизнь. Трудная смерть — удел людей, много грешивших в земной жизни или совершивших особенно тяжкий грех: «Бога прогневишь, и смерти не даст».
Представления русского народа о смерти определили те правила, следуя которым умирающего провожали в «иной» мир.
К умирающему человеку обязательно звали священника, который совершал над ним таинство соборования для исцеления и отпущения грехов. По правилам христианской Церкви таинство должно совершаться собором, т. е. семью священниками. Однако в русском православном обиходе человека соборовал один священник, но семикратно. Соборование проводилось у постели больного в присутствии родственников и соседей, стоявших с зажженными свечами в руках. Для исполнения обряда на стол, покрытый белой скатертью, ставили блюдо с хлебным зерном, в центре которого находилось кандило — небольшой сосуд, а вокруг семь восковых свечей и между ними семь стручцов — палочек, обмотанных на одном конце ватой. Проведение обряда начиналось с чина освящения елея. Кандило наполняли елеем (деревянным маслом) в знак милости Господней и красным вином в напоминание о крови Иисуса Христа, зажигали свечи и читали молитвы, затем семь избранных мест из Апостола и семь евангельских повествований. После прочтения каждого евангельского текста священник крестообразно мазал палочкой с елеем лоб, щеки, губы, руки и грудь больного, произнося молитву с просьбой, обращенной к Богу, Божьей Матери, Иисусу Христу, апостолам и святым угодникам, о снятии с больного «телесной и душевной немощи и оживотворении его». После каждого помазания и молитвы гасили свечу. Затем священник возлагал на голову больного раскрытое Евангелие и просил Бога о прощении всех его грехов. Затем больной целовал Евангелие и крест, а священник читал завершающие таинство молитвы. |
